"Пыль" в поисках человечности
Литературная газета / Жанна Васильева

Этот фильм режиссёра Сергея Лобана по сценарию Марины Потаповой, вышедший недавно в прокат, стал одним из открытий последнего Московского кинофестиваля. Наград, правда, особых не снискал, но был отмечен дипломом жюри российской критики "за эксперимент над телом героя и языком кинематографа".

"Пыль" - фильм из редкой у нас популяции реально независимого кино. Он создан не только без финансовой поддержки государства, но и без участия крепнущих потихоньку мейджоров российского кинобизнеса. Снятый ручной цифровой камерой за три тысячи долларов, он родом частью из "параллельного кино", охотно использующего сюжетные конструкции триллера и декорации таинственных научных лабораторий, где ведутся секретные исследования, частью из видеоарта с его вкусом к перформансу.

Как и полагается в настоящем независимом продукте, большинство ролей в фильме сыграно непрофессионалами, "своими", но не теми, чьи лица растиражированы гламурными изданиями, а персонажами, известными в альтернативной молодёжной тусовке. Тут появляются культовые рэперы в роли бандюганов, катающиеся каждый раз на новой тачке, диджеи, бывшая ведущая МузТВ в роли психолога, куратор фестиваля независимого кино в роли доктора по жизни, проповедника по призванию, режиссёр из "параллельщиков" в роли двойника героя: Зато единственный профессиональный актёр не кто-нибудь, а Пётр Мамонов, сыгравший профессора-гинеколога, работающего на Лубянку: Если бы всё стёбом и междусобойчиком арт-тусовки исчерпывалось, "Пыль" так и осталась бы явлением маргинальной молодёжной культуры.

Между тем очевидно, что картина эта несёт в себе родовые черты "другого кино", отказывающегося не только от компромиссов, требуемых коммерческим кинематографом, но и от эпатажа (неважно - чернушного или стёбного), которым грешат максималисты от радикального кино. У них ведь каждый кадр должен кричать, как раскрашенный торчащий цветной гребень у панка, что независимые - значит самые крутые, самые отвязанные. Авторы "Пыли" из этой детской болезни левизны в искусстве, к счастью, выросли. Самыми невыносимыми кадрами в фильме, от которых тошнит почти буквально, оказываются кадры телевизионной трансляции концерта Петросяна. Под его ужимки и гримасы, под оптимистичный гогот зала над фразами "Я - сексуальная машина", "Лужков и Жванецкий - родные братья", "Труп Гитлера хранится в сейфах КГБ" герой в финале со счастливой улыбкой на лице распадётся "на протоны и нейтроны", говоря словами учёного гинеколога. Тем самым границей предельного ужаса оказывается пошлость.

Что совершенно логично - пошлость поглощает без следа любую трагедию, боль и мысль. Фильм "Пыль" отчасти и об этом. Но только отчасти. Многие критики пришли в восторг от этого фильма, увидев в нём продолжение темы "маленького человека", представив главного героя Алёшу - 27-летнего сильно близорукого толстяка, зарабатывающего сборкой пластмассовых пистолетов на фабрике игрушек и отдыхающего за склейкой пластмассовых же моделей самолётов, в качестве нового Акакия Акакиевича.

Благо молодой Алёша (дебютная роль в кино Алексея Подольского) так же беззащитен, робок и тих, как старый гоголевский чиновник. Тюфяк и валенок, опекаемый любящей интеллигентной бабушкой, измеряющей здоровье внука количеством съеденных сосисек и ложек сахара в чае, он предстаёт вначале фильма инфантильным дитём. Великовозрастным недорослем, послушным внуком, покупающим безразмерную майку с рисунком котёнка на груди. Это спящее на ходу существо пробуждается к жизни после того, как в качестве подопытного кролика послужило науке и родине - за астрономическую для него сумму в 10 тыщ рублей и 4 дня больничного. Абсолютная жертва не становится героем, но начинает мечтать об этом.

Поскольку побочным эффектом эксперимента оказывается визуальная странность - Алёша видит себя в зеркале не толстым и аморфным, а подтянутым мускулистым атлетом. "Сила. Красота" - всё, что он потом сможет сказать о своих впечатлениях доктору в штатском. Воссоединение с этим увиденным телом, сильными красивым, станет для него смыслом жизни, без чего и жизнь не в жизнь. "Там тело моё. Я хочу забрать его. Насовсем", - скажет он в финале доктору, разозлённо объясняющему герою, что тот - "пыль, ничто, пылинка", "тупая скотина", которую не вразумишь даже угрозой гибели.

Превращение жертвы в героя, чья воля к красоте и силе оказывается сильнее смерти, выглядит поначалу нелепо, затем - жалко, потом - комично, наконец - на пике комического стёба с переодеванием Алёши в женское платье, дабы спастись от слежки фээсбэшников, - трагично. Эта смена регистров происходит по нарастающей, пока не выльется - уже в титрах - в чеканные слова знаменитой песни Виктора Цоя "Красное солнце сгорает дотла. Перемен требуют наши сердца. Мы ждём перемен:". На чёрном фоне - фигура сурдопереводчика, перекладывающего текст песни на бескомпромиссный язык жестов. Эти резкие жесты, рубящие воздух, - словно послание Алёши, распавшегося "на протоны и нейтроны", потерявшего голос, но обретшего энергию знакового жеста.

Разумеется, можно этот сюжет истолковать как историю восстания "маленького человека ". Что правда, то правда - "Пыль" как нельзя лучше подходит на роль внятного антибуржуазного кино. Антибуржуазного в том смысле, что вообще не рассматривает буржуазные ценности в качестве достойных внимания. Но если уж проводить параллели с литературой, то это скорее сюжет о том, как рождённый ползать осмелился летать. И не отказался от этого счастья, несмотря на отсутствие крыльев.

И всё же, на мой взгляд, фильм о других парадоксах. О границах реальности, в которой потеряны все опоры. Дружба, любовь к родине, слова о свободе и наивный эгоизм профи - психологов, тренеров, врачей, проповедников - всё оказывается даже не словами, бессмысленным шелестом облетающих фраз. О том, как поиск тела становится пробуждением души. О желаниях, которые формируют личность. О том, что виртуальная реальность может оказываться более обнадёживающей, чем реальная жизнь. Одним словом, очень неожиданное кино. Из тех, которые смотреть трудно, но забыть - ещё труднее.