Сила пыли
Санкт-Петербургские Ведомости / Алла Шарандина
В киноцентре «Родина» демонстрируется фильм, получивший первый диплом жюри российской кинокритики на прошедшем XXVII Московском фестивале, — «Пыль» Сергея Лобана.
Картина эта сделана будто в противовес многочисленным высокобюджетным боевикам, которые сейчас российская киноиндустрия выпускает если и не с голливудской интенсивностью, то по крайней мере с завидным упорством — ежемесячно. Псевдофантастическая драма «Пыль», снятая ручной цифровой камерой, своим создателям обошлась в очень скромную сумму (3 тысячи долларов) и не претендует на звание «главной премьеры сезона».
Фильм этот не о героях, не о суперменах и суперзлодеях. Главное действующее лицо «Пыли» Алексей (кинодебют Алексея Подольского) — это не человек даже, а жующая и мычащая биомасса. Существо без целей, мечтаний, желаний, в словарный запас которого, кажется, входят всего два выражения — «ну не знаю» и «я это самое». Несмотря на намечающуюся лысину, он все еще живет с бабушкой, которая измеряет душевное здоровье внука количеством съеденных на завтрак сосисок и зорко следит за его поведением. Работает Алешенька, собирая на заводе пластмассовые пистолетики, а отдыхает, склеивая на досуге модели самолетиков. Воплощенная рутина, пустота и бессмыслица.
Почти нищего, покорного тупой судьбе, подслеповатого тюфяка в очках с толстенными линзами, которого не пинает только ленивый, сначала невозможно не пожалеть — ну просто Сельма из триеровской «Танцующей в темноте»! Но потом отличия от несчастной героини Бьорк становятся очевидны — если та, выполняя скучную конвейерную работу, мечтала и фантазировала, то Алексей просто смотрит в одну точку. Иногда, правда, моргает. Если Сельма трудилась, чтобы накопить денег на операцию сыну, то наш Алексей работает, чтобы есть по утрам сосиски, которые он и не любит совсем. Так заведено в его жизни, а думать над ней он еще не пробовал.
В общем, главное лицо в «Пыли» не действующее, а, скорее, бездействующее. Этакий российский аналог рисованных персонажей Бивиса и Баттхеда, сидящих перед телевизором и обменивающихся одними и теми же идиотскими репликами. Только над Алешенькой еще и не посмеяться толком, как над американскими мультгероями, — очень уж реальный получился тип, узнаваемый.
Однако если бы фильм был просто обличительным, вряд ли он стал бы фаворитом кинокритиков. Картина на самом деле о другом — о пробуждении сознания. Не сознательности, а пока только зачатков мыслей и эмоций. В результате таинственного научного эксперимента герой на какие-то доли секунды видит в зеркале не привычное дряблое тело, а красавца атлета. Зрелище Лешу завораживает и пленяет. В нем вдруг пробуждается тоска по прекрасному. Ради иллюзии обладания подобным сокровищем аморфный Алексей преображается, мечется по городу, шантажирует врачей, спорит с бабушкой, нарушает закон, ищет пути к той самой научной лаборатории, где впервые увидел нового себя... И даже, как истинный романтический герой, принимает смерть в обмен на короткий миг счастья.
Получается, что «Пыль» — не злая сатира, а фильм-манифест, заявляющий, что даже рожденный ползать может все-таки полететь. Или хотя бы помахать руками, падая с обрыва. Алексей, а также другие персонажи картины — пыль человечества, накипь планеты — при толчке извне или смене угла зрения могут превратиться в нечто бурлящее, мерцающее, красивое. Как танец пылинок в солнечном луче.
Тех же Бивиса и Баттхеда в Америке уже давно оправдали. Еще в прошлом тысячелетии, когда на вершины хит-парадов взлетел альбом группы The Chemical Brothers с символичным названием, обыгрывающим девиз, который вынесен на все доллары страны, — In Dust We Trust. Мы веруем в пыль.
|