Cвятой источник заразы
Газета / Антон Долин
"Пыль" - маленький большой фильм в ограниченном прокате

После премьеры на ММКФ в параллельном конкурсе «Перспективы» фильм Сергея Лобана под неброским, но запоминающимся названием «Пыль» выходит в прокат. На нескольких сеансах в «35 мм»: даже несмотря на летний застой, для подобного фильма – победа. А для российского кино – событие. Хотя будут и те, кто уйдет с сеанса через пять минут после начала и будет требовать вернуть деньги за билеты. Что такое для современного зрителя, привыкшего мерить кино миллионными бюджетами и еще большими кассовыми сборами, фильм, снятый за 3000 долларов? Ничто. Так, пыль.

Небезупречный и почти любительский фильм «Пыль» волшебным образом снимает два самых фундаментальных вопроса отечественного кино. Вопрос первый: почему в своих исканиях режиссеры и продюсеры последних десяти-пятнадцати лет бегут окружающей их (и всех нас) действительности? Ведь материал-то золотой. Кира Муратова одна, но в нашем поле она не воин, живет и снимает в Одессе. 'Пыль' обращается к этим залежам выигрышной фактуры. Тот очищающий смех узнавания, который сделал когда-то звезду из Евгения Гришковца, будет звучать в любом зале, смотрящем такой фильм.

Великовозрастный рохля-внук с бабушкой идет в дешевый магазин одежды (возможно, секонд-хэнд?) и по ее настоянию облачается в жутковатую бесформенную белую футболку унисекс с открыточно-слащавым котенком во всю грудь. Дружелюбно-неприметные гэбэшники сменяются непримиримо-деловитыми правозащитниками, вечно бухие доктора – обдолбанными тусовщиками со случайной дискотеки. Случайно пойманный водитель-«бомбист» агрессивно подпевает бредовой песне, несущейся из динамиков магнитолы. На робкий вопрос новичка «А долго надо заниматься, чтобы так выглядеть?» накачанный тренер в спортзале презрительно бросает через плечо: «Всю жизнь». Охотящийся за бутылками ветеран на Поклонной горе идет за парнем с пивом по следам, как шпион. Религиозная секта хором поет самодеятельный гимн под звуки синтезатора, а экс-диссидент, оказавшись в родной кухонной атмосфере, хватается за гитару и выдает гражданственное бард-ретро. Тут нет ни пародии, ни гротеска. Это реальность, переданная простейшими средствами так подлинно и убедительно, что диву даешься.

Тот мусор нашего убогого бытия, который адепты как новейшего киногламура, так и новейшего кинотрэша презрительно отряхают со своих модных одежд, пылесос Сергея Лобана собирает тщательно и планомерно. Рецепт, конечно, не отечественного происхождения: подобным образом действует, к примеру, Джим Джармуш. Его ученик Лобан не связан мощными финансовыми обязательствами и позволяет себе как небрежное упоминание любых торговых марок (о каком «продакт плейсменте» говорить при таком бюджете!), так и употребление нецензурной лексики. Потому что в жизни есть место и тому, и другому. Итог поразителен: «Пыль» - первый по-настоящему смешной постсоветский фильм. Наверное, потому, что хорошей жанровой комедии в стране, которая всем населением дружно смотрит по ТВ Петросяна, просто не может быть. Лобан сумел не только понять, но и наглядно показать на экране, как Петросян страшен.

А тут и ответ на второй фундаментальный вопрос: почему в безденежном и все более бескультурном государстве не находятся люди без должных профессиональных навыков, но с идеями, которые благодаря этим идеям снимут хороший фильм за три копейки? Вот, сняли. В новых условиях кинобизнеса тысяча баксов вполне может быть приравнена к минимальной условной единице. Идея же такова: по нашим дням человеку не нужна лучшая душа или лучший ум. Ему нужна внешность. Тело. Герой «Пыли» Алексей Подольский, которого и по фильму зовут Лешей, - безвольный безвозрастной тюфяк с ранней лысиной и в уродливых очках, работающий на фабрике игрушек. Однажды ему предлагают поучаствовать в эксперименте, на правах подопытного. За несколько минут в темной комнатке он превратится в мускулистого красавца, а затем обратно, в самого себя. Только считать себя собой после этого Леша отказывается и требует, чтобы ему вернули подаренное, а затем жестоко отнятое тело. Любой ценой. Хотя бы ценой окончательного распыления.

Это ведь, кстати, и проблема кинематографа, а не только отдельной личности. На финальных титрах исполняется хрестоматийная песня Виктора Цоя про перемены - на языке глухих. Два десятилетия спустя после «Ассы» перемен требуют не сердца и не глаза, а исключительно тела. Кажется, что совсем несложно заявить примат духа над телом, только что же никто этого в нашем новом кино до сих пор не делал? Заявленную еще в названии фильма идею смирения, которому иронично учит «Пыль», формулирует ближе к финалу инициатор эксперимента - Профессор, которого блестяще играет Петр Мамонов. Мол, все мы пыль и мусор, элементарные частицы. Приобретший в последние годы славу отшельника (а значит, почти святого и как минимум праведника) Мамонов читает свою проповедь на тему, когда-то исчерпывающе раскрытую в песне классических «Звуков Му»: источник заразы – не безобидная муха, а человек. Кичливому новорусскому кино, возводившему на пьедестал то мента, то бандита, то – ну ладно уж! – сыщика столетней давности, до сих пор не приходило в голову, что героя надо не возводить куда бы то ни было, а, наоборот, низводить. Хотя традиция это старая, христианская, русской литературой от Гоголя до Шукшина превращенная едва ли не в догмат.

Единственная серьезная проблема – удастся ли соблюсти эту традицию в дальнейшем Лобану и автору сценария Марине Потаповой. Строго говоря, их работу можно очень во многом упрекнуть. К примеру, и Мамонов не спасает сюжет от провисания к финалу: все ж таки Лобан и Потапова – не Тарантино и не Триер, чтобы прерывать динамичное действие длинным поучительным монологом «бога из машины» аккурат накануне развязки. Теперь, надо думать, Лобану с Потаповой предложат «настоящие» «большие» проекты, а вне свободных творческих условий им, может, и не удастся соблюсти внутреннюю свободу. И еще: в неумелости – основная прелесть «Пыли», но учиться кое-чему тоже надо обязательно. Как преодолеть эти парадоксы, вопрос непростой. Но, не претендуя на ответ, можно лишь тихо порадоваться, что единственная идейная оппозиция гамбитам, советникам и дозорам вышла из подполья на прокатную поверхность. Характерно, что новые фильмы Лобана, Ильи Хржановского, Алексея Федорченко и Евгения Юфита сняты в жанре научной фантастики. Теперь марш не «параллельного», но отчетливо перпендикулярного кино – уже научный факт.